НАШИ И НЕ НАШИ В ЗАПОЛЯРЬЕ

Требуются удмурты

В прошлом месяце газовики отметили свой профессиональный праздник. А среди них есть и наши, ижевские, добытчики голубого топлива. Непосредственно "купола" - места скопления газовых месторождений - они, правда, не бурят, но без их помощи сделать это попросту невозможно.

Живут наши ижевские газовики в симпатичном, можно сказать образцово-показательном так называемом "немецком поселке", который украсил раньше замызганный берег речки Карлутки. А работают в ОАО "Спецгазавтотранс", который известен не только вышеназванным поселком, не только стадионом "Зенит", превращенном в современный спортивный комплекс "Газовик", но и замечательными людьми с истинно русским характером, работающим порой в экстремальных условиях Крайнего Севера А что это люди смелые, сильные и умные - могу утверждать с полным основанием, потому как заносил меня с ними черт в тундру, в край вечной мерзлоты и белого безмолвия. Четыре года вахтовал я в Приполярье и Заполярье, где на строительстве трасс и вывозке грунта на площадки под нефтяные и газовые вышки особым спросом пользовались, кстати, водители из нашей республики. Понадобилось, к примеру, бросить на освоение нового трудного месторождения автотранспорт и спецтехнику, тогда-то я и услышал слова Вяхирева-младшего, командующего комплексом газодобычи в Новом Уренгое: "Дайте мне туда удмуртов, других не надо". Побывал я с нашими и в заполярном Ямбурге, видел гипнотизирующий оскал холодных, угрожающих волн Баренцева моря. Куковал в Печоре, на которую, как выражаются вахтовики, "упал" наш самолет. Трое суток взбесившаяся пурга не давала ему "встать на крыло" на радость местным торгашам - водка сразу подскочила в цене. Умеют наши ребята вкалывать, умеют и гульнуть в фазе вынужденного безделья. Видел белую медведицу, залегшую на взлетной полосе аэродрома на берегу Обской губы.

Сон в зимнюю ночь
Обо всем этом много что можно рассказать. Коснусь только двух эпизодов, произошедших на полуострове, который скромничает, говоря о себе (я мал), но грозен на поверку, - на Ямале.

С аэродрома мы шли на вахтовках в Бованенково, что почти в центре Ямала. Полярная ночь. Тусклое северное сияние почти не пробивает плотный полог пурги. Дороги на Ямале - это намытые водой слои льда. Зимник называется. Но и его надо нащупывать колесами в кромешной темноте. Чуть в сторону - провал, из которого вытащить КрАЗ тросами под силу только двум его "собратьям", не меньше.

А езда по ямальскому зимнику - просто кошмар. Сядешь в вахтовке на переднее сиденье - жар палит от отопителей, хоть до майки не раздевайся. Переберешься на задние - и спецшуба не спасет от проникающего до костей холода. Так и перемещаешься по салону взад и вперед. А болтанка в кузове - это пытка какая-то. Не просто трясет, а кидает к потолку, отрывая руки от поручней сиденья. С восхищением смотрю на парня, который лежит на одном из сидений, засунув руки в рукава шубы. Его подкидывает в воздухе с бока на бок, со спины на пузо, а он хоть бы хны. Спит! Сразу видно - тертый вахтовик.

Люди терпят, машины - нет. Полетело сцепление у одного из КрАЗов. Представьте, какую работу надо провернуть с такой вот поломкой, допустим, у "Москвича": снять кардан, отсоединить коробку и прочее, прочее. Возможно только в стационарных условиях. Под свет фар-прожекторов от двух машин, на тридцатиградусном морозе, под свистопляску вьюги наши вахтовики заменили сцепление у махины КрАЗа за... двадцать минут.

Пути до Бованенкова - сто пятьдесят километров. Как от Глазова до Ижевска. За сколько мы преодолеваем это расстояние? Максимум за три часа. Наш ямальский автопоезд добирался до базы... четырнадцать часов.

О'кей, Ямал!
Было это уже на другой вахте, когда ночь отступила от Ямала и начался бесконечный день. Встретить иностранца на Ямале - проще, чем, допустим, в Ижевске. В Бованенкове, к примеру, чехов привечали, немцев ублажали, австрийца строганинкой угощали, канадцев приветствовали, даже японец там цокал языком, ощупывая русские валенки. Все они, от чехов до японца, слетались к заполярной кладовой несметных газовых богатств с прикидкой и приглядкой - как с выгодой урвать кусочек ямальского пирога.

Американцы - люди практичные и рисковые, на прикидку времени тратить не стали, а сразу быка за рога. Нет, не замахнулись они на проект века, а решили поначалу прощупать ямальскую тундру в плане строительства на ней дорог и взялись соорудить, если по-нашему выразиться, опытно-показательный участок дороги длиной... пятьсот метров. Всего-то. Я поинтересовался, чем же разнятся технологии прокладки дорог по тундре - наша и завезенная с континента американского. Оказывается, тем, что американцы по десять часов работают, а наши "удмурты" - по двенадцать.

"Удмуртами" здесь зовут всех, кто летает вахтой из Удмуртии, хоть в ней и удмурты, и русские, и татары, и башкиры, даже грузин есть. Когда мы убежали от обжигающего кожу сорокаградусного мороза в вахтовку на перекур-обогрев, обнаружилось, что строят этот участок не только Россия и Америка. В бригаде парни с Украины и Белоруссии, Казахстана и Туркмении. Вот такой интернационал.

Поговорили об американцах. Разница прокладки дорог на вечной мерзлоте по-нашему и по-американски незначительна. А удивляет наших дорожных строителей разметка по-американски. Почему мастера указывают место, где вбивать колышки, на расстоянии 11,9 метра или, допустим, 14,4, а не двенадцать и четырнадцать с половиной - в наших головах это как-то не укладывается. Мы привыкли мерить метрами, саженью, а еще лучше - шагами.

Завидки в бригаде вызывает американская структура управления работами. У нас один мастер на бригаду в двадцать с лишним человек, да и того не видно - мыкается в поисках материалов и запчастей. У американцев на ту же самую бригаду - пять мастеров. И у каждого два переводчика: один - по технической части, другой - по житейско-бытовой. Красиво живут. И жизнь свою надежно подстраховывают, что в пользу бы и нашим заполярникам перенять. Ботинки, в которые обули американцы наших рабочих, не в счет: чулок войлочный, нейлон внутри, cotton поверх - симпатичные, спору нет, ветром не продуваемые, но не греют, как наши валенки, или тем паче унты. Вот куртки на пуху гагары - другое дело. Но в них, увы, американцы наших не одевают, сами предпочитают в таких щеголять. Тем более что деталька одна на низу немаловажная имеется, которую не плохо бы подшить и на нашу фуфайку - пояс оповещения. Он в заполярной ночи светится, далеко виден даже в пургу, в случае чего здорово облегчает поиск заблудившегося человека. Из-за его свечения даже конфуз получился: абориген принял свет за блеск глаз соболя и стрельнул. Хорошо, что до цели далековато было.

А под курткой у каждого заполярного американца (эх, нам бы так жить!) еще один пояс - выживания в экстремальной ситуации. В нем индивидуальный пакет и медикаменты, шоколад и кубики высококалорийных бульонов, фонарик и спички, которые можно зажечь при любом ветре и даже под водой.

...Вахтовка с американскими специалистами прибыла в шестнадцать часов по ямальскому времени. Куртки с балахонами, отороченными белым мехом, рассыпались по дорожному полотну, замельтешили в лабиринте колышек... Некогда, некогда... Дело прежде всего, дело...

И всё же пожал я руку самому грозному, по мнению дорожников нашей бригады, мастеру - симпатичной молодой женщине по имени Элизабет. Она подарила мне ослепительную американскую улыбку и фразу: "Ямал - о'кей!".